rumble.com * rutube.ru
liveinternet.ru * cos.tv
my.mail.ru * youtube.com
vk.com * zen.yandex.ru
«ИСКУССТВО РЫБАЛКИ»

Otohits.net, l'autosurf rapide et efficace

Skype: mordaty68

Я пользуюсь

PAYEER


  • Файлы
  • Статьи
  • Дзен
  • Фотографии
  • ВЕЛОСИПЕДЫ
  • ГЕРЦЕН А.И.
  • ДУХОВНЫЕ РЕЦЕПТЫ
  • ЗВЕРЬЁ МОЁ
  • КИНО
  • КУШАТЬ ПОДАНО
  • ЛОБЗИК
  • МАЛЫШАМ
  • МОИ СТАТЬИ
  • НЕКРАСОВ А.С.
  • ПРАВОСЛАВИЕ
  • ПРАВОСЛАВНАЯ КУХНЯ
  • РАЗВЛЕЧЕНИЯ
  • РЫБАКАМ
  • РЫБОЛОВ
  • СВОИМИ РУКАМИ
  • СПОРТ
  • ЦВЕТОВОДСТВО
  • ЧТОБЫ ГОРОД БЫЛ ЧИСТЫМ
  •  
    Главная » Файлы » малышам » ДВОРКИН Илья Львович

    ВЗГЛЯНИ НА НЕБО повесть (ДВОРКИН Илья Львович)
    16.07.2014, 19:17

         В мутно-зелёной воде болтались арбузные корки. Они лоснились под ленивым солнцем круглыми боками, и глядеть на них было скучно. Володька лежал голым животом на раскалённой, выскобленной добела палубе и жевал чёрную смолу — вар.
         Животу было горячо, и спине тоже было горячо, и голове. Потому что солнце пекло как нанятое.
        Лень затопила кривой щелястый пирс, и застывший дубок, и залив, и, наверное, всё Каспийское море. Разморённая душная лень.
        Володька свесил голову через борт и плевался тягучей слюной. Когда жуёшь вар, всегда полон рот слюны.
        А тут ещё корки плавают — как в них не плюнуть.
        А в общем-то, была такая скучища — хоть плачь. Отец всё не появлялся. Эх, в холодок бы!
        Володька вспомнил глубокий бабушкин погреб. Вот где благодать!
        Погреб весь залит устоявшейся резкой прохладой и запахом сухой земли. А на полках стоят запотевшие крынки с молоком. Хлебнёшь — и сладко заломит зубы. Вот бы сейчас туда!
        Но погреб далеко, а этот чёртов Поркатон плоский, как сковородка, и такой же раскалённый. Зной поднимается над ним дрожащими волнами, обволакивает и вгоняет всё живое в такое сонное, тягучее безразличие, что кажется, и живых-то в этом Поркатоне нету.
        «Один я, наверное, и остался живой, остальные сварились», — подумал Володька.
        Он сделал над собой усилие и медленно перевалился через борт.
        Тёплая и густая, как бульон, вода тяжело раздалась и сомкнулась над ним зеленоватым куполом.
        Володька коснулся песчаного, в твердых складочках дна и застыл. «Так вот и буду здесь сидеть. Всё время», — подумал он. Поднял глаза.
        Солнце ровным слоем разлилось по воде, и поверхность казалась громадным вогнутым зеркалом.
        — Вот теперь попробуй, достань меня! — сказал он солнцу и засмеялся.
        И сразу же вверх взлетели упругие ртутные пузыри, раскололи зеркало и разбежались стремительными кругами.
        На дне было хорошо. Володька пошевелил перед носом лёгкими пальцами и сложил фигу. Фигу тебе, жара! Достань-ка!
        Володька усмехнулся сам над собой — он-то знал, что все эти фокусы — обман. Потому что он уже стал судорожно сглатывать, а это было верным признаком, что воздух кончился и надо срочно подышать.
        Володька ещё немножко из упрямства посидел, чувствуя, как в висках начинают колотить тугие молоточки, а глаза сами вытаращиваются.
        Потом, в последний миг, резко оттолкнулся ногами и вылетел наверх.
        Он часто-часто открывал рот — никак не мог надышаться.
        Подумаешь — жара! Что такое жара, если пряный воздух врывается в грудь и можно дышать сколько угодно. Вон его сколько — воздуха: полное небо.
        Настроение сразу изменилось. Будто Володьке подарили что-то замечательное.

        Он заорал и ударил кулаком по воде. Тотчас же над его головой повисла тоненькая бледная радуга.
        Он снова заорал, и кто-то радостно ответил ему с берега счастливым заливистым воплем. Володька поглядел на берег и увидел чудо.
        Определённо что-то в мире изменилось. Прорвался тугой волшебный мешок — и чудеса посыпались на измученную зноем землю.
        На берегу хохотал-заливался изумительный щен. Он был в очках. Представляете? Щен-профессор. Но это был ужасно весёлый профессор. У него была улыбка до ушей и тысяча ослепительных зубов. Он ими пускал зайчиков. А ещё на нём была самая пушистая шуба на свете и разные уши: одно строгое — торчком, а другое болталось дурашливо и смешливо. Очки были белые — правильной такой формы, с тоненькими оглоблями.
        Сам чёрный, только очки белые да кончик восторженного хвоста.
        — Ура! — крикнул Володька.
        — Ра-ра-ра! — завопил щен и укусил Каспийское море. За самый краешек.
        Потом он стал сердито плеваться и во весь голос обругал море: зачем оно такое невкусное, солёное.
        Это был на редкость жизнерадостный и нахальный щен.
        Володька, как крокодил, выполз на брюхе до половины из воды и сказал:
        — Здравствуй, очкарик.
        Щен подмигнул ему обоими глазами и отважно ткнул прохладным шершавым носом в шею.
        — Тебя как зовут? — спросил Володька.
        Щен не ответил.
        - Ты что это - разговаривать не умеешь? - рассердился Володька.
        Щен печально покачал головой.
        — Научим, — пообещал Володька и добавил: — А как тебя зовут, я и так знаю. Тебя зовут Филимон. Так? Филимоша.
        Щен ликующе взвыл и запрыгал, отрывая от земли сразу четыре лапы, будто они у него были на пружинках.
        Потом он посерьёзнел, торжественно подошёл к Володьке, потёрся головой о его щёку и похлопал лапой но плечу.
        Но не фамильярно, а ласково. Просто они сразу понравились друг другу и стали друзьями. Бывает ведь так — сразу. С первого взгляда.

        Такие вещи случаются только на море. Может быть, на каком-нибудь приличном море, на каком-нибудь там океане, всё иначе, но на Каспийском бывает так: то пекло рыжее мохнатое солнце и вода стояла плоская, как в блюдце, то вдруг ни с того ни с сего завыло, закрутило, солнце занавесилось рваной серой тучей, а волны стали бестолково болтаться в разные стороны.
        Они не катились ровненькими рядками к берегу, как на всяком нормальном море, а суматошливо плескались, сшибались друг с дружкой, как пьяные, и дубок на них мотался в разные стороны, плясал пробкой, а пассажиры мотались в дубке и кляли всё на свете.
        В Поркатоне они канючили сладкими подхалимскими голосами, просили «товарища доброго капитана взять с собой в Ленкорань трудящееся крестьянство, потому как там базар», а дубок всё равно идёт пустым.
        И отец сжалился.
        А когда припёрло, честили отца на чём свет стоит, будто он их насильно посадил в дубок, и требовали «вертать обратно» .
        Но Володька только усмехался. Не такой отец человек, чтоб «вертать обратно».
        Особенно одна разорялась. Такая здоровенная женщина с багровым лицом и маленькими заплывшими глазками.
        Она сидела на своих полосатых мешках и выкрикивала бессмысленные злобные слова.
        А когда её окатило волной и десяток её цветастых юбок, надетых одна на другую, облепили толстые ноги в смазанных сапогах, она совсем взбесилась. Рот её не закрывался. Он стал похож на напряжённую синюю букву О, а глазки зарылись в лоснящиеся щёки.
        Хорошо ещё, что ветер расшвыривал этот гвалт, а то можно было бы оглохнуть.
        Филимон болезненно морщился и отворачивался.
        Ему было плохо. Он укачался.
        Очень жалко Володьке было пса. Он взял его на руки и увидел, что у Филимона дрожат глаза.
        Володьке показалось, что щенок смотрит на него с укором: зачем, мол, потащил меня с твёрдой надёжной земли в это непонятное и страшное место, где всё качается и кружится голова?
        — Ты жалеешь, что пошёл со мной? — спросил Володька.
        Щен слабо вильнул хвостом и покачал головой. Он даже попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло.
        Трудно улыбаться собаке, если ей плохо.
        — Ах ты, Филимон мой, Филимоша, никудышный ты моряк.
        Володька погладил его и положил на палубу рядом с тёплым кожухом движка. Движок тарахтел дребезжащим стариковским голосом, и Филимон сначала испугался, запрядал ушами. Но потом сообразил, что эта рычащая штуковина не злая и даже полезная — греет и заслоняет от надоедливых брызг. Он полежал немного, согрелся и перестал дрожать.
        На волны он старался не глядеть, потому что глядеть на них было страшно — они были жёлтые и лохматые, как большие дворняги, и шипели белой пеной.
        Филимон положил пушистую морду между лап и зажмурился. Он подумал о Володьке — ласковом, добром человеке — и преданно помахал хвостом.
        Никто этого не видел. Но Филимону и не надо было, чтоб кто-нибудь это видел, потому что он махал не напоказ, а от души.
        Просто ему очень нравился его новый друг.
        С таким другом жить было веселее и лучше.
        Но вдруг случилось что-то непонятное и жуткое.
        Откуда-то к горлу подкатил плотный, горячий ком и застрял там. Филимон попробовал вздохнуть и не смог. Ему стало совсем плохо. Филимон растерялся и зачем-то побежал вперёд. С перепугу.
        Он не понимал, что с ним происходит, и боялся, и ему хотелось спрятаться.
        Он неловко бежал на разъезжающихся неверных лапах, почти ослеп от страха и глядел как бы внутрь, в самого себя, разглядывал, что это в нём такое делается.
        Потому и не заметил, как налетел на полосатые мешки. А на мешках ему вдруг сделалось нехорошо — и он испачкал эти самые окаянные мешки.
        Ему сразу же стало легче, он жадно глотнул прохладный вкусный воздух и опомнился.
        И тут раздался такой пронзительный, ни на что не похожий ор, что Филимон застыл на месте. Ему бы бежать, спасаться, а он стоял и оглядывался — хотел понять, что случилось.
        А когда понял, было уже поздно.
        Руки костяными клешнями вцепились в него, смяли в горсти пушистую мягкую шерсть вместе с кожей и швырнули в воду.
        Филимон увидел, как перевернулось небо и жёлтая дворняга-волна смяла его, поволокла урча.
        Володька услышал крик, но не понял, в чём дело, а разобрал только одно слово: «Нагадил!.. Нагадил!..»
        Потом он увидел, как в воздухе закувыркался щенок, его Филимон, Филимоша, очкарик.
        Ноги сами понесли его, метнули вперёд. И Володька сиганул за борт.
        Уголком глаза он успел заметить стоящего у штурвала отца, его испуганные добрые глаза под блестящей мокрой зюйдвесткой, и в каком-то дальнем, затаённом переулочке мозга промелькнули нечёткие поспешные мысли, суть которых была в том, что уж его-то, Володьку, отец вызволит, как-нибудь уж вытащит, не бросит, а Филимону одному в море — погибель. Потонет Филимон.
        Потому он и сиганул за борт.
        Володька сразу же вынырнул и завертел, отфыркиваясь, головой.
        Пёс должен был барахтаться где-то недалеко, если сразу не пошёл ко дну.
        Волна подхватила Володьку, подсадила себе на круглую спину.
        Он с высоты оглядел море и увидел впереди щенка.
        Филимон боролся изо всех сил. Не хотелось ему тонуть. Он торчал чёрным столбиком в воде и молотил, как барабанщик, передними лапами.
        Волны окатывали его, накрывали с головой, но он снова появлялся — маленький и упрямый. Не хотел он тонуть, и всё тут.
        У него ещё было важное дело в жизни. Он ещё должен был укусить это крикливое злобное существо на полосатых мешках.
        Он боролся.
        И только когда Володька осторожно подхватил его под мягкое брюшко, прижал к груди, Филимон обессилел и тихонько всхлипнул.
        Но у него всё же хватило сил как-то извернуться и лизнуть Володьку горячим языком в нос.
        Потом Володька кружился на месте, подскакивал на волнах, как поплавок, и ждал, пока дубок развернётся и подойдёт к ним.
        Иногда Володьку накрывало с головой, но всякий раз он успевал в последний миг глотнуть воздуха и поднять над головой щенка.
        Уж что-что, а плавать Володька умел. Он, кажется, и ходить-то научился позже, чем плавать. Впрочем, как и все приморские мальчишки.
        Дубок подошёл вплотную.
        Шершавые отцовы руки обхватили Володьку за плечи и одним рывком выдернули вместе с Филимоном из воды, поставили на палубу.
        Потом одна рука поднялась и увесисто треснула Володьку по затылку — хрясь!
        Но Володька не обиделся.
        Он осторожно положил Филимона на палубу и улыбнулся отцу.
        Отец помедлил малость, потом тоже улыбнулся и притиснул Володьку к своему горячему надёжному боку.
        Но тут же смутился и легонько оттолкнул, шлёпнул по спине.
        Не любил он разные телячьи нежности.
        Мешочница молчала и перепуганно наблюдала за отцом и Володькой.
        Видно, отец успел ей сказать что-нибудь этакое. Отец, когда надо, умел сказать так, что у нехорошего человека от страха отваливалась челюсть.
        А Филимон полежал немножко, отдохнул, потом неторопливо подошёл к хозяйке полосатых мешков и деловито укусил её за колено.
        Тётка зашипела, как раскалённая сковорода, и сползла с мешков на палубу.
        Она вытянула руки с растопыренными загребущими пальцами и забормотала:
        — Чур тебя! Чур, бешеный. Все вы тут бешеные!
        На дубке все молчали.
        Филимон постоял немного, глядя ей в глаза, Филимон-победитель, потом повернулся, неторопливо протопал к Володьке и лёг у его ног.

    Категория: ДВОРКИН Илья Львович | Добавил: shum-1968 | Теги: Слушать, дети, GIF, малышам, автор, фильм, диафильм, Фото, Сказки на ночь, Смотреть, видео, Film, Сказки
    Просмотров: 2356 | Загрузок: 0
    Всего комментариев: 0
    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]
    Поиск
     
    Skype: mordaty68
  • Blog
  • ВЕЛОСИПЕДИСТЫ
  • «ЗДОРОВЬЕ»
  • «ВЕСЁЛЫЕ КАРТИНКИ»
  • «МАСТЕРОК»
  • «МУРЗИЛКА»
  • Научно-популярное издание
  • НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ЧЕРЕПАШКИ
  • «ЧЕРНАЯ курица»
  • ИНСУЛЬТ
  • ПЕТРОДВОРЕЦ
  • «МОЯ РЫБАЦКАЯ КОЛЛЕКЦИЯ»
  • Роб Ван дер Плас
  • БРАТЬЯ САФРОНОВЫ
  • ФЛОРА И ФАУНА
  • ЮНЫЙ ТЕХНИК
  • КВВКУС
  • ШАХМАТЫ
  • ХОББИ
  • «ИСКУССТВО РЫБАЛКИ»
  • РЫБОЛОВ
  • РЫБОЛОВ-СПОРТСМЕН
  • Это станок?
  • ПРАВОСЛАВНАЯ КУХНЯ
  • «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»
  • ДУХОВНЫЕ РЕЦЕПТЫ
  • * YOUTUBE *
  • Одноклассники
  • facebook
  • АКИМ Яков Лазаревич
  • БЕЛОЗЁРОВ Тимофей Максимович
  • БЕРЕСНЁВ Александр Михайлович
  • БЕХЛЕРОВА Елена
  • БИАНКИ Виталий Валентинович
  • БЛОК Александр Александрович
  • БОНЕЦКАЯ Наталья
  • ВОРОНЬКО Платон Никитович
  • ВАЖДАЕВ Виктор Моисеевич
  • ГЕРЦЕН Александр Иванович
  • ГРИММ, Вильгельм и Якоб
  • ГРИБАЧЁВ Николай Матвеевич
  • ДВОРКИН Илья Львович
  • ДОРОШИН Михаил Федорович
  • ЕРШОВ Пётр Павлович
  • ЕСЕНИН Сергей Александрович
  • ЖИТКОВ Борис Степанович
  • ЖУКОВСКИЙ Валерий Андреевич
  • ЗАЙКИН Михаил Иванович
  • ЗАХОДЕР Борис Владимирович
  • КАПНИНСКИЙ Владимир Васильевич
  • КВИТКО Лев Моисеевич
  • КИПЛИНГ Джозеф Редьярд
  • КОНОНОВ Александр Терентьевич
  • КОЗЛОВ Сергей Григорьевич
  • КОРИНЕЦ Юрий Иосифович
  • КРЫЛОВ Иван Андреевич
  • КЭРРИГЕР Салли
  • ЛЕСКОВ Николай Семёнович
  • МАКАРОВ Владимир
  • МАЛЯГИН Владимир Юрьевич
  • МАМИН-СИБИРЯК Дмитрий Наркисович
  • МАРШАК Самуил Яковлевич
  • МИЛН Ален Александр
  • МИХАЛКОВ Сергей Владимирович
  • МОРИС КАРЕМ
  • НАВРАТИЛ Ян
  • НЕКРАСОВ Андрей Сергеевич
  • НЕЗНАКОМОВ Петр
  • НОСОВ Николай Николаевич
  • ПЕРРО Шарль
  • ПЕТРИ Мерта
  • ПЛЯЦКОВСКИЙ Михаил Спартакович
  • ПУШКИН Александр Сергеевич
  • РОДАРИ Джанни
  • СЕВЕРЬЯНОВА Вера
  • СЛАДКОВ Николай Иванович
  • СУТЕЕВ Владимир Григорьевич
  • ТОКМАКОВА Ирина
  • ТОЛСТОЙ Алексей Николаевич
  • ТОЛСТОЙ Лев Николаевич
  • ТЫЛКИНА Софья Павловна
  • УСПЕНСКИЙ Эдуард Николаевич
  • ЦЫФЕРОВ Геннадий Михайлович
  • ЧУКОВСКИЙ Корней Иванович
  • ШЕПИЛОВСКИЙ Александр Ефимович
  • ШЕРГИН Борис Викторович
  • ШУЛЬЖИК Валерий Владимирович
  • ШУМОВ Иван Харитомович
  • ШУМОВ Олег Иванович
  • Эндрюс Майкл
  • ЮДИН Георгий
  • ЮВАЧЁВ Даниил Иванович(ХАРМС)
  • ЮСУПОВ Нуратдин Абакарович
  • ЯКОВЛЕВА Людмила Михайловна
  •