Родьку и Андреича, задыхающегося под тяжестью своего ученика, нашёл Филимон на тропе примерно на полпути от пещеры до дома.

    На большой перемене во двор школы ворвался Филимон. Обычно весёлого, добродушного щенка нельзя было узнать. Он заливисто, нервно лаял, бросался то к Володьке, то к Таиру, хватал их зубами за штаны, тащил куда-то, отбегал, приглашал за собой, снова бросался, покусывал за ноги.
    — Взбесился он, что ли?! — спросил Мамед-Очевидец.
    Таир и Володька тревожно переглянулись.
    — Что-то случилось! — твёрдо сказал Володька.
     — Что-то случилось плохое! — уточнил Таир.
     — Побежали, ребята! — крикнул Володька, и весь класс бросился за Филимоном.

     Осторожно переставляя ноги, Андреич тащил Родьку на руках. Нога раненого по всем правилам была перетянута поясным ремнём. Крови почти не было. Жгут своё дело сделал.
     Родька был без сознания. На лице Андреича живого места не было от глубоких и мелких царапин. Андреич жадно и часто хватал широко раскрытым ртом воздух.
     Мальчишки и девчонки растерялись. Такого им ещё не приходилось видеть. Как ни странно, первой пришла в себя Лена Бородулина.
     Подчинились ей беспрекословно. Самый быстроногий в классе — Мамед — сорвался с места и будто растаял.
     Несколько человек приподняли Родьку. Таир и Володька скрестили руки «стульчиком», посадили его. Тело Родьки безвольно валилось назад. Ещё двое ребят поддержали его сзади.
     Медленно, стараясь не уронить раненого, пошли вниз. Сзади тихонько брёл Андреич. Родька в сознание не приходил.
     И в таком состоянии он был много дней.
     — Шок, — говорили врачи. И делали всё, что могли.
     — Большая потеря крови, — говорили врачи, — если бы вовремя не наложили жгут... — Они качали головой. И переливали Родьке кровь. А весь класс вместе с родителями и Андреичем по очереди дежурил у его постели.
     Дядя Арчил тоже приходил.
     — Бедный мальчик, — говорил. — Выздоровей, пожалуйста, выздоровей, дорогой! Я тебе подарю ружьё, будь оно трижды проклято, зачем я его только выиграл! Нет, лучше я его выкину! Нет, подарю, пусть висит на стене на память и никогда больше не стреляет.
     Дядя Арчил вытирал кулаком влажные глаза, он мучился оттого, что из его ружья ранили мальчика.

    Когда Родька наконец пришёл в себя, первыми, кого он увидел, были Андреич и Лена.
     — Ожил? — спросил Андреич и улыбнулся.

     Лена вскочила с табуретки. В белом халате она казалась старше. Она была очень красивой девочкой.
     — Его поймали? — едва слышно спросил Родька.
     — Поймали, — ответил Андреич.
     — Значит, вы теперь всё знаете?
     — Знаем.
     — Всё-всё? — переспросил Родька.
     — Всё-всё, — ответил Андреич.
     — Ну и хорошо, — ответил Родька, улыбнулся облегчённо и тотчас уснул.
     Уснул спокойным сном человека, которому больше ничего не надо скрывать от своих друзей, который может уверенно глядеть на небо. А это так здорово — смотреть не только под ноги и по сторонам, а на небо тоже!