|
ЧАСТЬ I
ВИННИ-ПУХ
|
|
|
|
ЧАСТЬ II
ДОМИК НА
ПУХОВОЙ ОПУШКЕ
|
ГЛАВА VIII,
в которой Кристофер Робин возглавил экспедицию к Северному полюсу.
Однажды чудесным утром Пух шагал по Лесу. Он шел к своему другу Кристоферу Робину, чтобы узнать, по-прежнему ли Кристофер Робин интересуется медведями. За завтраком (парочка-другая кусочков мармелада, помазанных медом) Винни-Пух неожиданно придумал новую песенку. Начиналась она так:
„Хорошо быть медведем. УРА!“
Достигнув такого успеха, он почесал в затылке и сказал себе: „Начало замечательное. Но как быть со второй строчкой? “. Он попробовал повторить „УРА“ два или три раза, но это не помогло. „Может быть, лучше, — подумал он, — спеть „Хорошо быть медведем, ого-го“?“.
|
|
И он спел „Ого-го“. Не то! Совсем не то!
— Ладно, — решил он, — споем первую строчку два раза, может быть, если спеть ее очень быстро, третья и четвертая строчки споются сами собой и получится отличная песня. Ну-ка...
Хорошо быть медведем, ура!
Хорошо быть медведем, ура!
Побежу...
(Нет, победю!)
Победю я жару и мороз,
Лишь бы медом был вымазан нос.
Победю...
(Нет, побежду!)
Побежду я любую беду,
Лишь бы были все лапки в меду!..
Ура, Винни-Пух!
Ура, Винни-Пух!
И час-другой пролетит, словно птица,
И настанет пора подкрепиться!
|
Шагая по Лесу, Пух всю дорогу распевал новую песенку, — такое она доставляла ему удовольствие.
|
— Но если я попою еще чуть-чуть, настанет время чего-нибудь перекусить, тогда в последней строчке придется петь неправду. И он заворчал песенку без слов, и она превратилась в ворчалку.
Кристофер Робин сидел у порога, надевая свои Взрослые Сапоги. Увидев Взрослые Сапоги, Пух сразу сообразил, что предстоит Приключение. Он вытер лапкой нос — там оставалось еще немного меда, подтянул, как мог, животик и принял Решительный Вид.
— Доброе утро, Кристофер Робин, — сказал он.
— Доброе утро, медвежонок Пух. — Что-то никак мне этот сапог не надеть.
— Это плохо, — заметил Пух.
— Можно, я прислонюсь к тебе спиной, а то я могу потянуть так сильно, что полечу вверх тормашками.
Пух сел, лапками крепко уперся в землю, спиной крепко уперся в спину Кристофера Робина, а Кристофер Робин стал натягивать... натягивать... натягивать сапог, пока тот не наделся.
— Дело сделано, — сказал Пух. — Что дальше?
|
|
— Мы отправляемся в Экспедицию, — сказал Кристофер Робин, отряхиваясь. — Ты мне очень помог, Пух.
— Отправляемся в Искпедицию? — очень заинтересовался Винни-Пух. — А ты знаешь, как туда пройти? А там внутрь с медведями пускают?
|
|
— Экс-пе-ди-ци-я, глупенький мишка. Не „ск“, а „кс“.
— А-а! — протянул Пух. — Теперь понятно. — Но не понял он ничегошеньки.
— Мы идем открывать Северный Полюс.
— А-а! — снова сказал Пух. — А что такое Северный Полюс?
— Ну, это такая штука, которую мы идем открывать, — небрежно заметил Кристофер Робин, хотя полной ясности не было и у него.
— Ну, тогда понятно, — сказал Пух. — А его открывают с помощью медведей?
— Ну, конечно. А еще с помощью Кенги, Кролика и всех остальных: Экспедиция — есть Экспедиция. Экспедиция значит вот что: все строятся в цепочку и долго долго идут друг за другом. Сбегай-ка лучше, скажи всем, чтобы были готовы, а я тем временем проверю свое ружье. И скажи всем про пищевое довольствие.
— Про какое, про какое удовольствие? — оживился Пух.
— Ну, скажи, чтобы взяли с собой чего-нибудь поесть.
— А-а! — обрадовался медвежонок. — Прямо сейчас пойду и скажу.
|
Первым он встретил Кролика.
— Кролик, привет, это ты?
— Интересно, а что было бы, если бы это был не я? — сказал Кролик. — Давай посмотрим.
— У меня для тебя сообщение.
— У Кролика нет от меня секретов. Говори, я ему передам.
|
— Мы все идем в Искпедицию. Будем открывать Северный Полюс.
— А мы с Кроликом?
— И вы, только возьмите с собой на двоих чего-нибудь поесть. Вдруг мы проголодаемся? Ну, все. Я побежал к Пятачку, а ты скажи Кенге, ладно?
И Пух помчался к дому Пятачка. Пятачок сидел у порожка и гадал на одуванчике. Он отрывал пушинку и говорил „Сбудется". Отрывал следующую и говорил: „Не сбудется". На последнюю пушинку выпало „Не сбудется", но одуванчик был таким пушистым, что Пятачок успел по-забыть, что же у него не сбудется и очень испугался: а вдруг он загадал что-нибудь очень хорошее? И тут он увидел Пуха.
— Эй, Пятачок! — затараторил Пух. — Мы все отправляемся в Искпедицию. С пищевым удовольствием. Откроем кое-что.
— Что откроем? — встревожился Пятачок.
— Ну, откроем что-нибудь.
— Не опасное?
|
|
— Нет, не опасное. Кристофер Робин про опасное не говорил. Он только сказал, что это связано с медведями.
— А они будут не очень дикие? — поинтересовался Пятачок. — Ты сумеешь с ними договориться? — Чуть-чуть подумав, Пятачок добавил, — хотя, вообще-то, я медведей не боюсь. А когда мы вдвоем с Кристофером Робином — беспокоиться не о чем.
Вскоре все были в сборе, и Экспедиция началась. Первыми шагали Кристофер Робин и Кролик, за ними Пятачок и Пух, а чуть позади Кенга с маленьким Рушечкой в кармане и Сова, далее Иа-Иа, а в самом хвосте длинной чередой двигались Родные и Близкие Кролика.
|
|
— Никто их не звал, — объяснил Кролик. — Они всегда приходят без приглашения. Пусть идут в самом конце, за Иа-Иа.
— Должен заметить, — сказал Иа-Иа, — что мы так не договаривались. Мне сразу не понравилась эта искпи... как Пух её называет. Но я сказал себе: „Так надо, Иа!“. И вот я здесь. И если я должен прикрывать эту искпи..., как выразился Пух, сзади, то давайте я буду прикрывать ее сзади. Но если каждый раз, когда мне захочется присесть отдохнуть, мне придется, чтобы очистить себе местечко, сдувать штук по десять Родных и Близких Кроликовых братьев меньших, это будет не искпи..., если позволите, а какая-то дурацкая Мышиная Возня. Вот так.
— Я понимаю Иа-Иа, — сказала Сова. — И если вы спросите меня...
|
— Я ничего не спрашиваю, — перебил ее Иа-Иа. — Я всем объясняю. Хотите, открывайте Северный Полюс, хотите, хороводы водите вокруг муравейника. То березка, то рябина. Мне абсолютно все равно.
— Вперед! — скомандовал Кристофер Робин в голове колонны.
— Вперед! — хором закричали Пух и Пятачок.
— Вперед! — повторила Сова.
— Так, уже уходим, — сказал Кролик. И он побежал занимать свое место во главе Экспедиции, поближе к Кристоферу Робину.
— Все, — сказал Иа-Иа. — Они пошли. Я их предупреждал.
И они отправились открывать Полюс. В пути все болтали о том о сем. Молчал только Пух. Он сочинял песню.
— Первый куплет готов, — сообщил он Пятачку.
— Первый куплет чего?
— Моей песни.
— Какой песни?
— О, это та еще песня.
— Какая еще?
— Если бы ты слушал, ты бы услышал ее.
— А откуда ты знаешь, что я не слушал?
Пух не нашел, что ответить, и, поэтому, начал петь:
|
Все вышли в Искпедицию
(Считая и меня).
Сова, и Ру, и Кролик,
И вся его Родня!
Вся наша Искпедиция
Весь день бродила по лесу.
Искала Искпедиция
Весь день дорогу к Полюсу.
И каждый в Искпедиции
Ужасно был бы рад,
Узнать, что значит Полюс,
И с чем его едят.
— Ну-ка, тихо! — сказал Кристофер Робин, повернувшись к Пуху. — Подходим к опасному месту!
— Ну-ка, тихо! — сказал Пух, обернувшись к Пятачку.
— Ну-ка, тихо! — сказал Пятачок Кенге.
— Ну-ка, тихо! — сказала Кенга Сове.
— Ну-ка, тихо, ну-ка, тихо, ну-ка, тихо, — тихонечко пропищал Ру сам себе.
— Тихо, — сказала Сова Иа-Иа.
|
|
— Всем молчать! — сказал Иа-Иа страшным голосом Родным и Близким Кролика. И те стали говорить: „Всем молчать!“ друг другу все дальше и дальше по цепочке, пока не дошли до самого дальнего Родного и Близкого. И этот самый дальний Родной и Близкий так огорчился, подумав, что вся Экспедиция говорит ему „Всем молчать!“, что тут же закопал себя в землю вниз головой, и только через два дня, когда опасность миновала, он выкопался и быстренько, быстренько побежал домой и стал там жить поживать и добра наживать. Звали этого жука — а был он еще тот жук — Александр. Так его и звали — Александр Жук.
Они подошли к речке, которая кружилась и пенилась, зажатая с обеих сторон крутыми скалистыми берегами. Кристофер Робин сразу оценил грозящую опасность.
— Это самое подходящее место для засады, — пояснил он.
— Он сказал для рассады? — прошептал Пух Пятачку. — А вдруг это малинова рассада?
— Неужели, любезнейший, ты даже не знаешь, что такое засада? — произнесла Сова так, чтобы Пух сразу понял, какая она умная.
— Сова! — строго заметил Пятачок. — Шепот Пуха был шепотом не для посторонних ушей, и никто не нуждается...
— Засада, — сказала Сова, — это своего рода сюрприз.
— Малина иногда тоже, — сообщил Пух.
— Засада, как я хотел объяснить Пуху, — это своего рода сюрприз, — сказал Пятачок.
— Засада — это когда люди наскакивают на тебя неожиданно, — продолжала Сова.
— Когда люди, Пух, наскакивают на тебя неожиданно — это засада, — объяснил Пятачок.
Пух, который теперь уже знал, что такое засада, сказал, что однажды из засады на него напал малиновый куст. Это когда он, Пух, упал с дерева. После этого случая ему пришлось ровно шесть дней вытаскивать из себя колючки.
— Никто не говорил о малине, — раздраженно сказала Сова.
— Я говорил, — сказал Пух.
Они двигались вверх по реке, осторожно пробираясь между скалами, пока не вышли к месту, где скалы расступились, открыв друзьям очаровательную зеленую лужайку, так и манившую сесть и отдохнуть.
— Привал! — скомандовал Кристофер Робин, и все расселись отдыхать.
|
|
— Я думаю, — сказал Кристофер Робин, — пришло время съесть весь наш провиант, чтобы дальше было идти полегче.
— Съесть все наше что? — спросил Пух.
— Все, что мы принесли, — сказал Пятачок, приступив к делу.
— С пищевым удовольствием, — одобрил Пух и тоже принялся за работу.
— У всех есть чем подкрепиться? — спросил Кристофер Робин с набитым ртом.
— У всех, кроме меня, — сказал Иа-Иа. — Как всегда.
Он медленно осмотрелся и уныло спросил: „Наверное, никто из вас даже не сел в крапиву?“
— По-моему, я сел, — сказал Пух. — Ой-ой-ой! — он вскочил и посмотрел назад. — Точно. Я сразу догадался.
— Спасибо, Пух. Если она тебе больше не нужна, я позволю себе...
Он перешел на место Пуха и принялся за еду.
— Вряд ли крапива становится лучше от того, что на ней посидят, — предположил Иа-Иа, не переставая жевать. — Жизненные соки покидают ее. Вспоминайте, друзья мои, время от времени об этом. Немного внимания, немного трогательной заботы сделают нашу жизнь краше...
Покончив с обедом, Кристофер Робин что-то шепнул Кролику.
|
— Да-да, конечно, конечно, — сказал Кролик, и они отошли в сторону.
— Я не хотел говорить при всех... — начал Кристофер Робин.
— Это правильно, — сказал Кролик, приосанившись.
|
— Понимаешь... Я хотел спросить... Может быть, ты знаешь... Хотя вряд ли... Как выглядит Северный Полюс?
— Ну, конечно, — сказал Кролик, подкручивая усы, — ты только теперь спрашиваешь меня.
— Да я знал, знал и вдруг забыл, — небрежно пояснил Кристофер Робин.
— Какое странное совпадение! — удивился Кролик. — Я тоже знал, хотя забыл.
— Может быть, это такое место, где Земная Ось торчит из Земли?
— Ясное дело, — сказал Кролик. — Земная ось проходит через Полюс и торчит из земли, больше ей торчать не-откуда, потому она и называется Земная Ось.
— Так я и думал.
— Непонятно только, — сказал Кролик, — где она торчит из земли.
|
|
— Вот мы и посмотрим, — сказал Кристофер Робин.
Они вернулись на лужайку. Пятачок лежал на спине и безмятежно спал. Рушечка мыл лапки и мордочку в речке, а Кенга с гордостью объясняла всем, что Ру первый раз в жизни умывается самостоятельно. Сова рассказывала Кенге презанятнейшую Историю, то и дело вставляя длиннющие слова вроде „Энциклопедия" или „Рододендрон", но Кенга, любуясь Рушечкой, пропускала все мимо ушей.
|
|
— Не люблю я этих новомодных умываний! — ворчал Иа-Иа. — Современной молодежи ничего больше и не нужно, дай им только вволю помыть за ушами. А ты как считаешь, Пух?
— Да, — сказал Пух, — я считаю...
Но мы никогда не узнаем, что считал Пух, потому что его прервал громкий писк Ру, всплеск и истошный крик Кенги.
— Я всегда говорил, что эти умывания до добра не доводят, — сказал Иа-Иа.
— Ру упал в воду! — завопил Кролик, и они с Кристофером Робином бросились на помощь.
— Посмотрите, как я плаваю! — пищал Рушечка, барахтаясь между двумя порогами, а течение несло его к перекату.
— Ру, родной, ты не ушибся? — кричала Кенга.
— Нет! — пищал Ру. — Посмотрите, как я пла... — и новый перекат подхватил его. Все, как могли, помогали малышу. Пятачок, окончательно проснувшись, прыгал от волнения и кричал:
— Какой ужас! Какой ужас!
Сова объясняла, что основным правилом поведения при внезапном и продолжительном погружении тел в жидкость является удержание головы тел выше уровня жидкости в сосуде или водоеме.
|
|
Кенга прыжками неслась по берегу, крича: „Ру, миленький, ты совсем не ушибся?"
В ответ Ру, если он не падал с очередного порога, пищал с восторгом: „Смотрите, как я плаваю!"
Иа опустил хвост в воду в том месте, где свалился Ру, и сказал: „Постарайся удержаться за мой хвост, деточка, и все будет хорошо".
— А все эти умывания, — ворчал он себе под нос.
Кристофер Робин и Кролик носились вдоль берега, громко сзывая всех на помощь.
— Держись, Ру! Сейчас я помогу тебе! — кричал Кристофер Робин.
— Нужно, чтобы кто-то что-то перебросил через реку ниже по течению, — догадался Кролик.
Шумели все, и только Винни-Пух что-то делал. Он встал двумя перекатами ниже Ру, крепко зажав в лапках длинную-длинную палку. Кенга, перепрыгнув речку, схватила другой конец палки, и они перегородили речку.
Ру, продолжая верещать: „Смотрите, как я плаваю", — ухватился за палку и вскарабкался по ней на берег.
|
|
— Видели, как я плавал? — визжал от счастья Ру, пока Кенга, бранясь, вытирала его полотенцем.
— Пух, ты видел, что я делал? Я плавал!
— Кролик! Ты видел, что я делал? Я плавал!
— Пятачок! Ты что, не слышишь, Пятачок! Угадай, что я делал? Я плавал!
— Кристофер Робин! Ты видел, как я...
Но Кристофер Робин не слышал. Он уставился на Винни-Пуха.
|
|
— Пух! — спросил Кристофер Робин. — Где ты нашел эту ось?
Пух посмотрел на палку, которую все еще держал в лапах.
— Нашел только что, — ответил Пух. — Я подумал, что она может пригодится.
— Пух! — торжественно поизнес Кристофер Робин. — Экспедиция у цели. Ты нашел Земную Ось!
— Ух ты! — только и смог сказать Пух.
А Иа-Иа все еще сидел, опустив хвост в воду.
— Кто-нибудь скажет Ру, чтобы он поторопился? — обратился Иа-Иа к друзьям, когда те вернулись на лужайку. — Мой хвост совсем замерз. Мне неприятно напоминать об этом, но я напомню. Я не жалуюсь, но факт есть факт. Мой хвост замерз.
|
— А я уже здесь, — запищал Рушечка.
— Ты уже здесь?
— Ты видел, как я плавал?
Иа-Иа вытащил хвост из воды и помахал им.
|
— Этого следовало ожидать. Потерял чувствительность. Совсем онемел. Вот до чего дело дошло. Совсем онемел. Но никому нет до этого дела. Все нормально.
— Бедненький старый ослик? Давай, я его разотру, — сказал Кристофер Робин. Он достал носовой платок и стал растирать хвост.
— Спасибо, Кристофер Робин. Ты один знаешь толк в хвостах. Остальные не умеют думать. Вот в чем дело. У них нет воображения. Для них хвост это не хвост, а Бесплатное Приложение к Спине.
|
|
— Не расстраивайся, Иа-Иа, — сказал Кристофер Робин, тщательно растирая хвост. — Так лучше?
— По-моему, он снова чувствует себя хвостом. Он снова слушается меня, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Как дела, Иа-Иа? — спросил Пух, подойдя со своей палкой.
— Привет, Пух. Спасибо тебе за заботу. Через два-три дня я снова смогу им воспользоваться.
— Чем воспользоваться?
— Ну, тем, о чем разговор.
— А я еще ни о чем не говорил, — недоумевал Пух.
— Еще одно разочарование. Я думал, что тебя искренне огорчает судьба моего хвоста, моего окоченевшего хвоста. Я наивно думал, что ты хочешь предложить свою помощь.
— Нет, — честно сказал Пух, — это не меня огорчает. Подумав чуть-чуть, он добавил:
— Наверное, это огорчает кого-то другого.
— Ну, что ж, передай ему спасибо, если увидишь, — попросил ослик Винни-Пуха.
Пух умоляюще посмотрел на Кристофера Робина.
— Пух нашел Земную Ось! — объявил Кристофер Робин. — Правда, здорово?
— Это она? — спросил Иа-Иа.
— Да, — сказал Кристофер Робин.
— Так это мы ее искали?
— Да, — сказал Пух.
— Да-а, — протянул Иа-Иа. — Спасибо, хоть дождя не было.
Они воткнули Ось в землю, и Кристофер Робин привязал к ней дощечку с надписью:
СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС.
ОТКРЫТ МЕДВЕДЕМ ПУХОМ.
ЗЕМНАЯ ОСЬ.
ПУХ ЕЕ НАШЕЛ.
И они отправились домой.
И я думаю, хотя и не поручусь, что Рушечке пришлось-таки попарить лапки и отправиться в постельку раньше обычного. Да и Пуху, вернувшись домой, пришлось кое-чем (пара кусочков мармелада, помазанных медом) подлечиться, чтобы восстановить силы. Ведь он совершил подвиг. Ему было чем гордиться.
|
