НАБОЛЕЛО
Аллаиховский район Якутии протянулся вдоль побережья Восточно-Сибирского моря. Водоемов у нас множество, одних озер — свыше двух тысяч, а общая длина рек — более 3,5 тысячи километров. Изобилуют они самой разнообразной рыбой — омулем, сигом, муксуном, чиром, ряпушкой, пелядью, нельмой. Ценная рыба привлекает браконьеров; нередки также случаи загрязнения водоемов нефтепродуктами.
И такой громадный и сложный во всех отношениях участок контролируют три инспектора и три члена экипажа рыбоохранного судна Аллаиховской госрыбинспекции.
Можно представить, насколько трудна наша работа и как много у нас проблем. Попробую их как-то систематизировать.
Очень важный вопрос — о транспорте. До сих пор для рыбоохраны не выпускается специальный, безопасный и высокоскоростной, водный транспорт. Мы располагаем той же техникой, что и браконьеры: те же моторы «Вихрь-30», тех же модификаций лодки. Ездить на «Казанках» старого типа запрещено из соображений безопасности; по этой же причине нельзя вносить в двигатель «кустарные» технические усовершенствования, чтобы увеличить его мощность. Правда, можно навесить два мотора, но ведь бензина не напасешься!
Инспекционный катер типа «Ярославец» — тихоходный, 15—20 километров в час — его предел. К тому же катер громоздкий, высокий. С низких тундровых берегов Индигирки в ясную погоду его видно за 20 километров. Так что у браконьера есть ровно один час с момента обнаружения катера через бинокль. За это время можно вскипятить чай, не спеша поесть, отдохнуть, собраться и благополучно скрыться в одной из многочисленных глухих проток.
Небольшие скоростные катера, лодочные моторы мощностью 50 и более лошадиных сил, глиссирующие лодки большой грузоподъемности — вот что нужно инспекциям для эффективной работы.
Дорог у нас нет. С декабря по май действует временная зимняя дорога для автотранспорта по Индигирке, а чуть свернешь в сторону — бездорожье. Выход один — использовать снегоходы «Буран», которыми оснащаются инспекции и которыми сами себя оснащают браконьеры. Промышленность выпускает снегоходы одной модели для всей страны, без модификаций с учетом условий северных районов. В паспорте снегохода указана расчетная температура наружного воздуха при его эксплуатации — до минус 30—35 градусов. А у нас не редкость 40—45 градусов и ниже. В такие морозы отдельные узлы и детали «Бурана» выходят из строя. Кроме того, чтобы «оживить» снегоход после ночевки в тундре, требуется не меньше часа, уйма сил и терпения.
И вот что любопытно: срок амортизации инспекторского снегохода — пять лет, у рыбаков гослова — три года. Какой великий мудрец придумал эти сроки? Промысловики не дожидаются конца третьего, последнего, года эксплуатации, потому что к этому времени основные узлы и детали машины изнашиваются полностью. А как же инспектору ездить на «Буране» после третьего года его эксплуатации при нынешнем снабжении запчастями? Гусеницы, вариаторы, вариаторные ремни, коленвалы и лыжные рессоры — вот что «летит» в первую очередь и чего не найти, как говорится, днем с огнем.
Особого разговора заслуживает наша спецодежда. Местные жители говорят: «У нас июль — еще не лето, а август — уже не лето». Даже в эти месяцы дожди зачастую перемежаются снегопадами, постоянно дуют сильные ветры, поэтому штормовками и хлопчатобумажными брюками не обойдешься. Патрулирование ведется на мотолодках, зачастую приходится часа по четыре неподвижно сидеть на ветру под дождем или мокрым снегом. Вот и вынуждены инспектора экипироваться на такие случаи кто во что горазд, приобретая карикатурный вид. Да и неудобно в десятке одежек. А посмотрите, как одеты пограничники или авиатехники: легкие, удобные и элегантные теплые брюки и куртка, простеганные верблюжьей шерстью. Пока такая одежда остается мечтой инспектора, поскольку выпускать ее для рыбоохраны в обозримом будущем даже не планируется.
По технике безопасности инспектор должен на воде быть в спасательном жилете. У нас он пробковый или пенопластовый. Попробуй надень его поверх всего того, что на тебе наверчено от дождя и холода! Даже надетый на рубашку, он создает столько неудобств, что и не высказать. В то же время в некоторых отраслях народного хозяйства широко применяются надувные жилеты, различные как по форме, так и по способу их наполнения воздухом в аварийной ситуации. Но ни разу за годы моей работы они не поступали в рыбоохрану, хотя аварийных ситуаций при езде на мотолодках у нас возникает множество: и после ледохода, и по августовской «черной воде», когда реки несут бревна плавника, и в сентябре-октябре, когда лодка покрывается льдом.
Кроме того, я неоднократно был свидетелем того, как оказывается в воде инспектор, пытающийся снять намотавшуюся на винт «Вихря-30» траву: предательская защелка очень плохо удерживает мотор в поднятом положении. А ведь есть надежные фиксаторы моторов, предусмотренные, например, на советском «Нептуне» или на японском «Судзуки», но «Вихри» во всех модификациях продолжают выпускать с этим существенным дефектом.
Не отрегулированы в инспекциях социальные проблемы. Вот пример. Экипажи инспекционных теплоходов типа «Ярославец» состоят из капитана, штурмана, механика и двух мотористов. В случае недоукомплектованности штатов экипажу доплачивают за дополнительную работу. Судно чистое, хорошо отапливаемое. Прием пищи и отдых — строго по распорядку. Задача — привести судно в пункт, указанный в приказе, и ждать следующего распоряжения, иной раз по нескольку суток. Ремонт и техобслуживание в их должностные обязанности не входят. По истечении трех месяцев навигации им всем предоставляются оплачиваемые отгулы за «переработку» в размере до 46 рабочих дней.
Инспектора, выехавшие на лодках, намотавшись по речкам и протокам, промерзнув иной раз до такой степени, что зуб на зуб не попадает, наспех поев и отдохнув, вынуждены заниматься техобслуживанием или ремонтом «Вихрей», потому что нужно двигаться дальше. У экипажа в это время продолжает длиться «личное время», а проще сказать — отдых, но при этом зарплата у его членов на 120—200 рублей выше, чем у инспекторов. Где же социальная справедливость, где оплата по труду?
Требует пересмотра и премиальная система, принятая в инспекциях рыбоохраны.
Я перечислил здесь основные наши проблемы, о которых неоднократно говорилось и на страницах печати (в том числе журнала «Рыболов»), и на многочисленных совещаниях. Сдвигов пока не заметно. Думается, что Минрыбхоз СССР должен был бы с большим вниманием относиться к нуждам одного из своих подразделений, если оно действительно необходимо министерству.
|