В каждый понедельник, среду и пятницу точно в пять часов в Приморское прибывает пароход из Бургаса. В это время на маленькой пристани толпятся почти все, кто приехал в село на отдых. Одни ждут письма, другие — посылки, большинство же приходит сюда из чистого любопытства: посмотреть, кто приезжает, нет ли среди новичков знакомых, есть ли в числе новоприбывших артистки, певцы и другие интересные и прославленные люди.
  Мы с Маргариткой принадлежим к числу тех, кто бывает на пристани регулярно. Но не любопытство влечет нас сюда. Может быть, другим детям и интересно глазеть, как приближается пароход, слушать громовой голос капитана, подающего команду, наблюдать, как бросают на набережную толстенный швартов, спускают трап, шумную и смешную сутолоку пассажиров, которые устремляются На сушу, словно с цепи сорвались. Нам, кто во флотских делах собаку съел, все это давным-давно надоело. Нас привлекает тихая вода этой морской гавани. После обеда, когда резкий ветер нагоняет в залив волны одна другой больше, только здесь, у пристани, можно спокойно поплавать.
  Но я хочу рассказать о том, как мы провели на пристани первый день.
  Мы приезжаем в половине пятого. По набережной уже расхаживают встречающие — около ста мужчин, женщин и детей, — все в пестрой, легкой одежде. Дети тотчас же окружают главного боцмана и начинают спрашивать, когда он еще покатает их на лодке.
  — Будет видно, — важно отвечает Маргаритка. — Зависит от моря. Если море бурное, я не смогу взять на себя ответственность.
  — По радио сообщили, — говорит один из мальчиков, — что погода будет хорошая.
  — Что они понимают в морском деле! — насмешливо замечает Маргаритка. — Море, малыши, дело хитрое. Не всяк в нем кумекает.
  Всего этого она наслушалась вчера вечером, когда рыбаки нас угощали рыбой и допоздна с нами разговаривали. Но детям все это ново, и они слушают ее с величайшим увлечением. Этим ребятам матери каждое утро внушают на пляже, что море штука очень страшная и если войти в него глубже чем до пояса, то непременно утонешь.
  — А ты... не боишься моря? — спрашивает ее худенькая, бледная девочка. — Ничуточки, — отвечает за Маргаритку главный разведчик Тошко, который тоже здесь и выступает в роли ее преданнейшего телохранителя. — Она была вот такой и уже плавала... — Он показал рост в две пяди от земли. — Профессор ее научил...
  — Какой профессор?
  — «Какой»!.. Отец ее.
  — А отец тебя не бранит, когда ты лезешь в море? — со все возрастающим удивлением расспрашивают ребята.
  — Мой отец, если ты хочешь знать, — хвастается Маргаритка, — сам заставляет, чтоб я залезла поглубже.
  — Да, хорошо, если он вместе с тобой плывет.
  — Не плывет, — опять вмешивается Тошко. — Он оставляет ее одну. Честное пионерское! Сам видел, когда мы были на Ропотамо.
  Тем временем я раздеваюсь, прыгаю с набережной и начинаю плавать в тихой, теплой воде. Это непередаваемое удовольствие. Чувствуешь себя легким, как пушинка, а вода так нежно и приятно ласкает, что, кажется, всю жизнь не вылезал бы на берег! Интерес ребят сосредоточивается на мне.
  — И мой дядя так плавает, — говорит рослый паренек, вожак прибывшей на отдых детворы и проживающей в нижнем квартале. Судя по

всему, он ужасно завидует Тошко: шутка сказать — главный разведчик! — Мой дядя может доплыть до того берега.   — Знаем, какой твой дядя пловец, — насмешливо машет рукой Тошко. — Видали мы его, плавает, что твой то¬пор. Если он поплывет до того берега, то целую спасательную команду следом за ним посылай...   Ребята нашего квартала покатываются со смеху...    — Ну-ка, посмотрим, чего ты стоишь, хвастунишка! — обращается к Маргаритке задиристый вожак «нижних». — Спорим, что ты отсюда не спрыгнешь!    — А я спорю, что спрыгнет! — загорается Тошко.    — Велика важность! — говорит Маргаритка.    — Ну-ка, давай!    Маргаритка не очень охотно снимает сандалии и стаскивает платье через голову. Она еще не прыгала С такой высоты, и дело рискованное. Я ободряюще улыбаюсь ей снизу. Она приближается к самому краю набережной и испуганно пятится назад.    — Ага, струсила! — ликуют ребята из нижнего квартала.    Это как будто рождает новые силы у моей дочери. Она снова подходит к самому краю, разводит руки, закрывает глаза и, икнув от страха, летит вниз. Тело ее исчезает под водой, но через мгновение ее светлая мокрая голова появляется на поверхности. Я машу рукой. Теперь бояться нечего, и Маргаритка уверенно плывет ко мне.   — Ура-а-а! — кричат Тошко, Митко и все другие ее приверженцы. — Мы выиграли... выиграли!..    Противники во главе со своим вожаком растерянно попятились назад. Теперь и взрослые собираются на на-бережной.    — Ты только погляди, — восхищенно говорит какой-то седой старик, — да она плавает как рыба!.. Который ей годик?    — Ох эти мне отцы! — вздыхает женщина. — Что они себе думают! Ведь случись что-нибудь — матери страдать...    Я оборачиваюсь спиной к берегу — не хочу, чтоб видели мое сияющее и гордое лицо. А тем временем прибывает пароход, все устремляются к причалу. Мы осторожно карабкаемся на прибрежные камни.    — Бр-р-р! — лишь теперь вздрагивает Маргаритка. — Чуть не умерла от страха. Как посмотрела вниз, как увидела это черное дно... И две медузы, вот такие огромные...    — Зачем же было прыгать?    — Как же я могла не прыгнуть! А спор? И потом, я знаю, как тебе приятно, когда я смелая...    Как мне хочется тебя расцеловать за эти слова, моя маленькая храбрая дочурка! Но не надо. Нам ни к чему излишние нежности. Мы, моряки, понимаем друг друга с одного взгляда.