|
ЭЙ, ДОГОНИ!
Проснулся утром заяц Коська, смотрит — что такое случилось? Луг — белый, берег речки — белый, поляна — белая, на ветках елки что-то белое висит. И в воздухе белые мухи летают. Поглядел на себя — и у него шкурка белая, только кончики ушей черными остались. Пока он, спасаясь от лисы Лариски, в поле на меже лежал, серая шерсть у него повылезла, а белая выросла.
«Ага, — подумал заяц Коська, — это зима пришла. Ну, теперь лиса Лариска будет издалека видна, а меня от сугроба не отличишь, я ведь белый на белом. Пойду я опять в лес».
Зимой в лесу не то что летом — холодно, в голых ветках берез ветер свистит. Зверей мало, птиц тоже, только сорока иногда потрещит да снегири, похожие на красные фонарики, в зарослях мяты корм ищут.
Сначала заяц Коська даже запечалился: что делать? Сходил к ежу Кирюхе, но и места сразу не узнал — домик под сугробом скрылся, двери снегом завалены. Будто и нет никого. Пошел к медведю Потапу, но у него над берлогой тоже сугроб, только в нем дырка сверху и оттуда теплым воздухом веет. Хотел заяц Коська через эту отдушину покричать, да вспомнил, что нельзя медведей зимой будить, они злыми становятся, на всех без разбору кидаются. Еще больше запечалился заяц Коська и уже уходить хотел, да вдруг около сосны маленькие старые лыжи заметил.
«Возьму я их себе», — решил заяц Коська.
Только сначала ничего не получалось у зайца Коськи. Как поедет — так и шмякнется, как поедет — так и шмякнется. Увидела его однажды сорока Софка, обрадовалась, что поговорить есть с кем:
— Ча! Это что ты делаешь, заяц Коська, сугробы разглаживаешь, снег боками прикатываешь?
— Да нет, сорока Софка, на лыжах вот учусь ходить. У медведя Потапа взял их. Только он их сделал неправильно — стоять можно, а как поедешь, так в разные стороны разъезжаются.
— Ча-ча! — не согласилась сорока Софка. — Я на селе была, с галкой спор вела: где край света, у них в поле или у нас в лесу? А там около речки ребятишки на лыжах катаются. Лыжи у них и красные, и зеленые, и синие, и желтые, но сначала ни на каких ничего не получается. Как поедет — так и шмякнется, как поедет — так и шмякнется. А потом, как научатся, быстрее ветра носятся, с горки прыгают. Может, сам туда сходишь да посмотришь?
Но заяц Коська не пошел на село, сам каждый день тренировался. И пошло у него дело понемножку. В середине зимы он уже по десять километров в день проходил, с небольших горок скатывался. А однажды на берегу речки с трамплина спрыгнул. Не потому, что сам так хотел, а потому, что обрыва не заметил. Как полетел по воздуху, так от страха глаза закрыл. «Эх, — думает, — сейчас об лед все ребра переломаю».
Однако ничего не случилось, на ногах устоял и с разгона на другой берег выскочил. Обрадовался он, загордился, стал сам себя хвалить: «Ай да заяц Коська, ай да молодец!» По льду палками застучал:
— Эй, бобер Борька, где ты тут? Вылезай, будем на лыжах кататься. Я лучше всех бегать умею, лучше всех прыгать умею, тебя научу.
Но бобер Борька в своей хатке под берегом спал, ничего не ответил. А услышала белка Ленка, сказала:
— И чего расхвастался? Я по веткам лучше бегаю, дальше прыгаю.
— А давай соревнование устроим, — расхорохорился заяц Коська. — Тогда и увидим.
— Давай, — согласилась белка Ленка.
Выбрали они дистанцию от засохшего дуба до берега речки, дятла Димку судьей быть пригласили. Только заяц Коська уже побаиваться стал, предложил:
— С одного раза не считается, мало что может случиться. Только кто два раза прибежит первым, тот и победит.
— Эх, кукушки нет, в теплые края улетела, — сказал дятел Димка. — Она бы нам секундомером была. Ну да ладно, разберусь как-нибудь. Приготовились! Раз, два, три — старт!
Белка Ленка с дерева на дерево, с ветки на ветку перелетает, только снежный дымок по следу вьется. Заяц Коська где скоком, где перелетом через ложбинку, где покатом через голову с бугорка. Первой белка Ленка прибежала, второй раз первым заяц Коська был, потом опять белка Ленка, потом снова заяц Коська. Дятел Димка носом на коре отметки делал, но скоро совсем запутался.
— Ну вас, — сказал он, — не хочу я больше быть судьей. Если два раза никто первым прибежать не может, то и чемпионом никого назвать нельзя. Вы еще потренируйтесь, а мне обедать пора. Дни зимой короткие, ночи длинные.
Но соревнования так больше и не устраивали. Заяц Коська стал по всему лесу ходить — и на Крапивную горку, и к дальнему болоту, и к речке. Волк Бакула и лиса Лариска забеспокоились — и что это такое, всюду следы лыжные и зайцем пахнут?
— Может, это заяц Коська ходит тут? — сказал волк Бакула.
— Да что ты, что ты! — засмеялась лиса Лариска. — Трус он, этот заяц Коська, никогда он на лыжах не научится ходить. Это, наверное, ребята из деревни.
|
|
— А почему зайцем пахнет?
— Так они, может быть, зайца Коську поймали и шапку из его шкурки сшили. Вот и пахнет след заячьей шапкой.
— Ну, тебе виднее, — сказал волк Бакула. — А только я подальше уйду, в бурелом за болотом. Не люблю я лыжных следов.
Наступил месяц март. Снега в полях и лесах много навалило, но дни стали длинными, солнышко пригревает. Вот идет как-то заяц Коська не спеша на лыжах, теплу радуется, думает: «Весна скоро придет, еж Кирюха проснется, медведь Потап из берлоги вылезет, бобер Борька на речку выплывет. Интересно как будет!»
А тут и лиса Лариска, вот она — копается в снегу, мышей ловит. Отощала за зиму. Увидала она зайца Коську, обрадовалась. «Ага, — думает она, — самое время мне зайца Коську поймать. Он лыжи надел, а ходить, наверное, не умеет, еле вон тащится. Обману я его».
— Здравствуй, заяц Коська! — вежливо приветствовала его лиса Лариска. — Ох, ты, я вижу, настоящим спортсменом стал. Вон как хорошо на лыжах идешь, вон как хорошо! Меня прокатил бы.
— Что ты, лиса Лариска, — решил схитрить заяц Коська. — Лыжи у меня неправильные, стоять можно, а когда идешь, в разные стороны разбегаются. Если хочешь, сама попробуй, только догони.
|
И пошел заяц Коська еще тише. А лиса Лариска и губы языком облизнула. «Ну, — думает, — сейчас-то я его и поймаю! Идет он тихо, а я его по лыжне в минуту догоню». И побежала сначала полегоньку, потом побыстрее. Смотрит — и заяц быстрее пошел. Прибавила она шагу — и заяц прибавил. Сколько ни старается лиса Лариска, а никак не может догнать. Бежала она, бежала, уже и дышит тяжело, и язык высунула, а ничего не получается. Но тут вспомнила она, что впереди горка, а за ней на берегу обрыв. Даже захихикала от радости: «Ну, теперь попался заяц Коська! Сейчас он с обрыва на лед шлепнется, ребра себе переломает, тут я его и съем!»
И побежала она еще быстрее, из последних сил. Вот заяц Коська уже с горки скорость набирает, вот уже и обрыв. Прыг — и взлетел на воздух заяц Коська, выскочил сразу на середину реки и на другом берегу реки оказался. А лиса Лариска не удержалась на краю, шлепнулась вниз, льдом лапы порезала.
— Ха-ха-ха! — засмеялся заяц Коська, поглядев на лису Лариску. — Глупая ты, глупая, меня белка Ленка перегнать не могла, тебе же да волку Бакуле и думать нечего! Я самый знаменитый лыжник в лесу, а на тебя мне и смотреть противно: тощая ты да мокрая.
И пошел дальше. А лиса Лариска домой поплелась шкуру и хвост просушивать.
Так и кончилась зима для зайца Коськи. Весной же он опять встретился и с ежом Кирюхой, и с белкой Ленкой, и с медведем Потапом, и с кротом Прокопом, и с бобром Борькой, и со многими. И много было у них всяких приключений. Может быть, старый Лось и расскажет нам о них как-нибудь. Только его хорошо просить придется — он любит ребят вежливых, уважительных, которые ни зверей, ни птиц не обижают.
|
|
• |
|
• |
|
• |
глава 14
|
• |
|
• |
|
• |
|
• |
|
• |
|
|
[К началу]
|
